Битва за Францию - Страница 40

— Нет?

— Нет!

— Тогда прекратите истерику. Я могу простить подобное поведение только влюблённому мужчине.

— Чёрт бы вас побрал! — выдохнул де Молина.

Наступила тягостная пауза, прерываемая только учащённым дыханием собеседников.

— Объясните мне, чем герцог вам не угодил? — наконец потребовала королева.

— Извольте. Но прежде вы расскажите мне, какого черта при дворе делает лорд Дигби? Я рассчитывал, что Бэкингем избавится от этого человека хотя бы после того, как тот чуть было не устроил ему импичмент, но нет! Герцог позволил ему вернуться ко двору. Бристолю! Своему злейшему врагу!

— Наверное, у Бэкингема были основания так поступить, — неуверенно произнесла Генриетта, потому что и сама не понимала причин такого поступка своего министра.

Вы совершенно правы, Ваше Величество, — мрачно заметил де Молина. — Что бы я ни думал о Бэкингеме, но он отнюдь не глупец. И раз он решил помиловать бывшего английского посла в Мадриде, то только потому, что желает с его помощью прекратить войну с Испанией.

Королева тяжело вздохнула. Великий магистр был прав, но на этот раз его удивительная осведомлённость нисколько не обрадовала Генриетту, которая уже несколько месяцев жила в страхе, что мирные проекты Бэкингема станут известными «Капюшонам». И вот этот чёрный день настал! Заговор против Ришелье потерпел поражение, от аббата Фанкана тоже не было утешительных новостей, денег на новую войну парламент не дал, и Бэкингем вернулся к своей прежней происпанской политике, уверив королеву, что теперь Англия будет жить в мире со всей Европой.

— У вас есть доказательства того, что Бэкингем собирается так поступить? — всё же спросила Генриетта.

— Нет, но они появятся, как только Бристоль наладит переписку со своими друзьями в Мадриде. Даю вам слово, что я глаз с него не спущу.

— Вот когда вы раздобудете улики, тогда мы и продолжим этот разговор, — облегчённо вздохнула Генриетта. — Послушайте, Эрнандо, я действительно хочу спать.

Тёмные глаза маркиза зловеще сверкнули.

— Ну, хорошо же, — ответил он со странной улыбкой. — Только учтите, что герцог желает заключить мир с Испанией только затем, чтобы развязать войну с Францией.

— Вы ошибаетесь, и я вам сейчас это докажу. Знаете, зачем герцог вытребовал из ваших рук аббата Фанкана?

— Да, я уже слышал сказку о присоединении Франции к Еванглистической унии. И даже почти поверил в неё... Генриетта, этот план неосуществим. Ришелье, быть может, и хотел бы подложить Габсбургам хорошую свинью, но королева-мать ему не позволит. Даже сейчас, когда я сделал всё, чтобы ослабить происпанскую партию при французском дворе, и даже достиг в этом немалых успехов, король Людовик не согласился изменить свой политический курс и последовать заветам своего великого отца, который считал Испанию наиглавнейшим врагом Франции.

— Так, по-вашему, Бэкингем преступник только потому, что желает осуществить невозможное?

— Чёрт возьми! — взорвался Великий магистр. — Да этот человек губит всё, к чему не прикоснётся. Вспомните неудачи армии Манфельда, которая должна была отвоевать Пфальц у Габсбургов. Вспомните Кадис, когда вместо того, чтобы отправить английский флот к Везеру, на помощь Кристиану Датскому, Бэкингем бросил его гоняться за испанским золотом!

— Вы сейчас говорите как парламентская оппозиция, — улыбнулась королева.

— Ну, хорошо... Я буду говорить прямо. Знайте же, что Бэкингем протягивает Испании руку дружбы только затем, чтобы вонзить кинжал в спину Франции! Мир с испанцами принесёт войну с французами. И это в тот момент, когда Кристиан Датский потерпел поражение при Луттере, от которого уже не оправиться, а протестантские княжества изнемогают под ударами непобедимой армии Валленштейна.

— Вы говорите о чехе, который состоит на службе у императора?

— О нём. Я должен был не допустить возвышения этого честолюбца! Его гений ещё принесёт нам много хлопот.

— И в чём заключена гениальность этого Валленштейна? — со скептической улыбкой поинтересовалась Генриетта.

— Судите сами. Выходец из бедного, но знатного рода, он был дважды женат и оба раза настолько удачно, что вполне поправил свои финансовые дела. Алчен, беспринципен. Родился протестантом, но перешёл в католичество. Для обогащения не брезгует ничем, даже фальшивомонетничеством. Благодаря конфискации имений своих противников стал богатейшим землевладельцем, а император присвоил ему титул герцога Фридландского.

— Вы нарисовали мне портрет ловкого человека, но отнюдь не гения.

— Валленштейн предложил императору свои услуги в качестве главнокомандующего, и император их принял. Знаете, почему?

— Говорите же.

— Он не просил у императора денег на набор и содержание войска, но сейчас у него мощнейшая армия в Европе.

— Как это возможно?

— Он кормит армию за счёт завоёванных территорий, не тратя ни гроша на её содержание. Следует признать, что у этого Валленштейна есть голова на плечах. Наёмники всё равно грабят мирное население, так почему же не придать этому грабежу видимость законности? Да и фортуна к нему благосклонна.

— Если врага не удаётся победить, его нужно купить, — подумав, заявила Генриетта. — Особенно, если этот Валленштейн, как вы говорите, алчен и беспринципен. В самом деле, маркиз, а почему бы ордену не пожертвовать часть своих несметных богатств на покупку стоящего солдата? Судя по его таланту всё превращать в деньги, это будет удачная инвестиция, которая принесёт солидную прибыль. Неужели только император может позволить себе содержать талантливого полководца?